Михаил Трейстер●●Проблески памяти●«Двойная бухгалтерия» (о еврейской полиции)
| ← | Книга: Проблески памяти Характер материала: Мемуары Трейстер, Михаил |
→ |
| Опубл.: 2003. Копирайт: правообладатель разрешает копировать текст без изменений• Публикуется с разрешения автора |
Совсем недавно по каналу НТВ прошла передача из цикла «Тайны разведки». Речь шла о диверсионных группах НКВД, которые забрасывались в тыл врага для разведки, связи и помощи местным партизанским отрядам.
В конце передачи меня удивил один пассаж. Точных формулировок не помню, но смысл такой: в 1943 году командованию стало известно, что фашисты собираются уничтожить узников Минского гетто, и в Минск для их спасения была направлена женщина с еврейской фамилией (фамилию не запомнил).
Женщина попала в руки еврейской полиции, которая, по оценке авторов передачи, была «позорной страницей в истории оккупации», однако полицейские ее не сдали немцам, а успокоили, заверив, что те ничего плохого против евреев не замышляют. Потом вывели к партизанам, откуда те переправили ее на Большую землю, где она, как и следовало ожидать, сгинула в ГУЛАГе. Из всего этого правдоподобно только последнее (то есть ГУЛАГ), остальное — «бред сивой кобылы».
Во-первых, непонятно, как эта женщина, будь она хоть трижды Мата Хари, могла бы спасти тысячи узников гетто, то есть сделать то, чего не могла, да и не очень хотела сделать вся мощная структура партизанского движения Беларуси, руководимая густой сетью подпольных обкомов и райкомов.
Во-вторых, судьба евреев Беларуси, включая и Минск, определилась задолго до 1943 года — к этому времени подавляющее большинство из почти двухсот гетто было полностью уничтожено, а в Минске оставалось не более 9 тысяч узников, то есть менее 10 процентов от первоначального количества. Не поздно ли собрались спасать?
Ну, и насчет «позорной страницы». Давайте разберемся.
Мне приходилось сталкиваться с еврейской полицией и даже около года прожить в «полицейской квартире» на ул. Республиканской. В правой боковой комнате жил рядовой полицейский Шульман с женой и двумя детьми, в шестиметровой проходной — мы с мамой и сестрой, а в последней, проходя через нашу, — сам начальник полиции Фимка Розенблат с очень милой и уютной женой Эммой. Фимка был высокий, смуглый человек лет тридцати пяти, как говорили, бывший варшавский вор, угрюмый и неразговорчивый. Конец у обоих полицейских был печальный.
В июльском погроме 42-го года Шульман, по слухам, стоял в оцеплении Юбилейной площади, когда его жену и детей, среди других несчастных, грузили в душегубки. Его самого убили в 43-м.
Ну, а Розенблата однажды ночью увели настоящие (русские) полицаи, с которыми он иногда ночами пил в своей комнате. Видно, чего-то не поделили. Через несколько дней пропала и Эмма, которая пошла выяснить его судьбу. Возможно, много знала. Ее мне было искренне жаль.
Это соседство позволило мне поближе познакомиться с геттовской полицией.
Занимались «наши» полицейские наблюдением за порядком в гетто, сбором контрибуции в первый период, когда от этого зависела жизнь заложников, вывозом трупов после погромов, иногда облавами и т. д. «Стучали»? Возможно. Ведь жизнь прожили в стране, где это было популярным занятием. Правда, знаю, что «стучали» не все.
Были среди них и подпольщики, например, Зяма Серебрянский (казнен), Арон Фитерсон (ушел в партизаны) и другие.
Первоначально полицейских было около сотни, потом много меньше. Оружия им не давали.
Между прочим, ни Розенблат, ни Шульман не выдали «малину» в нашем доме, о которой они не могли не знать. Не выдал Шульман и меня, когда я после побега с Широкой скрывался в гетто до ухода в партизаны.
Многие из этих людей оказались в полиции по принуждению, иные, чтобы не помереть с голоду, кое-кто — по заданию подпольной организации. Почти все они погибли, за исключением единиц, бежавших в партизаны. Некоторые после освобождения от оккупации отсидели срок. Впрочем, в те годы это отнюдь не говорило о вине. Естественно, я не собираюсь их защищать. Но истина превыше всего, и если говорить о позорных страницах истории, то ведь история — книга толстая, там много страниц. Есть и такая: по данным книги М. Костюка «Бальшавiцкая сiстэма ўлады на Беларусi», в Белоруссии в годы оккупации было 120 тысяч вооруженных коллаборационистов, то есть предателей из местной полиции, украинских батальонов, прибалтийских карательных отрядов, РОА («Русской освободительной армии» генерал-лейтенанта А. А. Власова). По другим данным, до 160 тысяч. Эти активно участвовали в массовых расстрелах евреев, карательных акциях против партизан, в сожжении деревень (иногда вместе с жителями), причем, зачастую делали это добровольно.
Как быть с этой страницей, о которой в передаче ни слова?
Я понимаю авторов передачи. Ведь сотни тысяч предателей — общеизвестный факт, которому кое-кто даже и оправдание находит. А вот еврей-пособник фашизма — это уже сенсация. Ну как упустить такую «удачу»?
Краткая историческая справка.
Концлагерь СС на ул. Широкой в Минске существовал с 5 июля 1941 г. по 30 июня 1944 г. Ул. Широкая находилась там, где теперь ул. Варвашени. Лагерь размещался в бывших кавалерийских казармах, на том самом месте, где теперь военный госпиталь. С августа 1943 г. из этого лагеря регулярно курсировали четыре душегубки в лагерь уничтожения «Малый Тростенец». По дороге люди умирали от поступавшего из выхлопной трубы газа. Трупы сжигали в Тростенце. Всего с августа 1943 г. по июнь 1944 г. в лагере на ул. Широкой было уничтожено около 20 тысяч человек (в основном это были узники Минского гетто — М. Т.).
