Леонид Гроервейдл●●Кое-что о наших соседях●Часть 24

Материал из ЕЖЕВИКА-Публикаций - pubs.EJWiki.org - Вики-системы компетентных публикаций по еврейским и израильским темам
Перейти к: навигация, поиск

Книга: Кое-что о наших соседях
Характер материала: Эссе
Автор: Гроервейдл, Леонид
Дата создания: 18/11/2011. 
Часть 24

Содержание

Вызов срочной помощи: кто приедет?

Палестинский амбуланс. Фото с сайта IMEMC News

На дороге встречаются арабские машины скорой помощи (амбулансы). Передняя половина покрашена в красный цвет, задняя в белый. На борту знак красного полумесяца и телефон вызова: 101. Точно как у нас. Что естественно: телефоны вызова самых нужных служб остались с британских времён – и у нас, и в Иордании полиция 100, амбуланс 101, пожарные 102.

Когда это набирается с домашнего телефона, специальная программа в компьютере телефонной компании разбирается, на какую станцию скорой помощи это направить – в Ариэль или в Шхем. И, соответственно, в какое отделение полиции, в какое отделение пожарной охраны.

А вот куда попадёшь, если позвонить по мобильнику с дороги?

Я однажды, будучи в Кдумим и не имея исправного уоки-токи, позвонил в мокед по телефону, используя общепринятый код 106. Попал в мокед Кфар-Сабы

Кто знает, какой амбуланс приедет на вызов в окрестностях Хареса или Бидии?

Короче, если вам, не дай Б-г, придётся звать полицию с дороги в окрестностях Ариэля, не очень надейтесь на 100. Запомните номер: 03 906 55 55.

Телефон скорой помощи в Ариэле 03 906 16 66.

Культуру - в массы

Самарийское районное отделение полиции

Как-то моя очередь дежурить в гражданской охране пришлась на вечер праздника. В тот вечер во всём отделении полиции я был единственным евреем. Вся смена – друзы, бедуины и христиане, давшие своим товарищам спокойно отметить праздник, себе тоже устроили праздник.

Кто-то припёр видеомагнитофон (они тогда ещё были в ходу) и запись телеспектакля. Пьеса – ещё один вариант комедии о близнецах и подмене. Какого-то типа засунули во дворец то ли короля, то ли диктатора в мундире с огромными эполетами. Где он и остался.

В главных ролях там была рожа, постоянно мелькавшая по египетскому телевидению. Тогда мне часто случалось в поисках хоть чего-нибудь тупо бегать по каналам. Когда бы ни зашёл на египетский – там непременно кривлялся этот комик. Видимо, их самый востребованный актёр.

Я спросил командира смены: «Записали с египетского канала?».

- Нет, с международного. Актёр, действительно, египетский.

В углу экрана была эмблема канала – какая-то птичка, вроде синицы. У нас дома такого канала не было.

Наскоро проехав по улицам города и убедившись, что всё тихо, вся смена собралась у телевизора насладиться драматическим искусством. Плёнку пустили сначала. Я пошёл во двор подышать воздухом. Всё равно актёры говорили по-арабски. К тому же хари у них были одна другой противнее.

Знакомый завод

Промзона Баркан

Меня послали караулить тот самый завод, с которого я сбежал в сторожа. Завод стоит в промзоне Баркан, возле самого Транссамарийского шоссе.

Порядок работы на заводе

Ночью на заводе очередная смена (пересменка в 11 часов) и очередная смена арабов. Еврейская бригада работает по 8 часов, арабская по 12. У каждой бригады свой бригадир. Начальник смены и сменный техник приезжает с еврейской бригадой.

Кроме рабочих должностей, арабы работают на том заводе технологами, техниками по оборудованию, кладовщиками. Один из начальников смен – араб. Только один из них – гражданин Израиля, житель Кфар-Касема. Остальные – из Самарии.

Кладовщик из Кадума

Когда я ездил в Кдумим (или оттуда) через территорию Кадума по узенькой однорядной дорожке, часто видел в одном из дворов на обочине знакомую физиономию. Усатый лысый мужик в полосатой галабее и шлёпанцах занимался домашними делами. Я на всякий случай автоматически задирал руку, здороваясь с ним. Попав на завод, я понял, где его видел. Тут и видел. Он тоже меня вспомнил.

Мужик ежедневно ездил на работу из Кадума в промзону Баркан. Довольно далеко, причём не на своей машине. Работал кладовщиком. Через некоторое время он ушёл с завода. Сказал, что нашёл работу в Шхеме.

Заработки

Всем работникам завода платят зарплату согласно израильским законам о труде. То есть, нельзя никому платить меньше установленного минимума. Тогда как раз подняли этот минимум с 17.56 до 17.93 шекелей в час. Доллар был около 4.50 шекеля. За сверхурочные, вечерние, ночные, субботние и праздничные часы полагаются доплаты. Так что арабы, не будь дурные, работали по 12 часов, чтобы получались сверхурочные.

Если при работе в нормальном, восьмичасовом режиме на этом заводе можно было в хороший месяц заработать по 4000 шекелей брутто, то арабы, при двенадцатичасовом, могли выгнать и по 7000 и больше. Ведь все часы, начиная с девятого – сверхурочные. И такая смена обязательно содержит несколько часов либо вечерних, либо раннего утра.

Работникам с большим стажем платили не минимальную зарплату. Старожилы завода говорили, что раньше прибавляли шекель в час каждый год. В последние годы стало хуже. Добавляют по двадцать – тридцать агор.

Касалось ли это арабских рабочих, я не знаю. Но предполагаю, что касалось. Руководство завода состояло из очень толерантных и интернационально настроенных людей. Следовательно, арабские рабочие – ветераны могли там зарабатывать столько, сколько в Израиле квалифицированный техник, а кое-где и инженер. Правда, ценой очень больших трудозатрат.

Газировка

Торговый автомат

Внутри корпуса стоял автомат, торгующий банками с газировкой. Двухсотграммовая баночка холодного пойла по 2.50. Автомат принадлежал какой-то фирме, которая его поддерживает в должном состоянии, заряжает товаром, вынимает выручку.

Время от времени среди ночи приезжала машина с бело-зелёными номерами и сгружала перед воротами несколько ящиков этих банок. Один из арабов в эти ночи предупреждал меня, что приедут, и просил ему сообщить. Я звонил в цех, парень выезжал на электропогрузчике за ворота и завозил банки внутрь. Там их клали в автомат.

Пойло было тех же сортов, что объявлено на панели с кнопками: «Кока-кола», «7ап», «Спрайт» и т.д. Только арабского производства.

Парень, который всё это делал, имел некое отношение к торговле газировкой. Начальник смены был в курсе дела и велел помогать. Видимо, с техником фирмы – хозяина автомата как-то договорились и использовали машину для торговли арабской продукцией.

Трудолюбивый дед

В одной из смен работал маленький старенький мужичок с седыми волосами и усами.

Моя бывшая бригадирша рассказала, что у этого дядьки есть в деревне магазин. Там торгует его брат.

Он же сам каждое утро выходит с нужным оборудованием на то место, откуда разъезжаются на работу арабские рабочие. Там готовит фалафель и продаёт тем, кто запасается едой на обед. А закончив торговлю, едет на завод – работать двенадцать часов. У него уже взрослые дети, полно внуков, но ему скучно без работы.

Халяль

Однажды водитель минибуса, возивший на работу – с работы бригады из Ариэля выставил всем на заводе угощение по случаю рождения своего внука. Двум сменам, которые он привёз. Зная вкусы ариэльцев (ни один из которых не был уроженцем Израиля) он выставил бутылку водки, бутылку вина и настроганные ломтики разной колбасы и сладостей из «русского» магазина. Все перед сменой слегка приложились, закусили, поздравили дедушку.

Арабы вина не пили, колбасы не ели – только сухофрукты и пряники. С вином – понятно. А на мясо у них существует мусульманский аналог кошерностихаляль. Не уверен – не бери в рот.

Начальник смены

Тот же водитель время от времени просил начальника смены – араба привезти ему яиц. Не знаю, свой был курятник у этого начальника или как, но яйца он ему поставлял сотнями. Дёшево, потому как прямо из-под кур.

Этот начальник смены приезжал на работу на старой, но очень ухоженной машине. Иногда привозил трёх своих детей – на экскурсию. Жену на завод не привозил.

Машину всегда загонял на территорию завода, чтобы патрульные не коптили мозги – что, мол, тут делает арабский номер.

Однажды приехал новенький белый минибус с арабскими номерами. Водитель попросил вызвать начальника смены. Вызвал. Оказалось – брат приехал. Его он тоже водил по заводу, показывал.

Как-то в разговоре сказал, что собирает деньги на переезд из своей деревни в Шхем. Тогда как раз по радио говорили о войне криминальных банд в Шхеме, о стрельбе на улицах. Я спросил его, зачем ехать в такой балаган. Он ответил, что в деревне тоска, некуда пойти после работы. А в Шхеме жизнь кипит.

И тут неплохо

Сменный техник рассказывал, что учился в Индии.

Я сказал ему, что индийский диплом признаётся во всех странах Британского содружества. Он может найти с ним работу и в Англии, и в Австралии.

А он ответил, что у него много дел. Есть два дома, которые он сдаёт, а это требует присутствия. Этого техника вскоре уволили за профнепригодность.

Другой техник заходил поговорить по-русски. Он учился в Харькове. Говорил, что жена не даёт забыть русский язык. На вопрос, не пытался ли от этого балагана уехать куда-нибудь ответил, что ему и здесь неплохо.

Подвела привычка

Молодой помощник кладовщика решил подзаработать ещё денег и нанялся в нашу фирму сторожем. Его поставили охранять въезд в промзону со стороны Транссамарийского шоссе. Вскоре после этого на него напал террорист.

Как он рассказал следователям, араб крутился возле будки. Сказал, что пришёл в промзону искать работу. Подошёл, попросил воды. Он ему дал.

Через час тот снова подошёл и попросил воды. Наш лопух пошёл в будку за водой для него, тот вошёл следом и выстрелил ему в голову из пистолета.

В это время помкладовщика повернул голову, и пуля только оцарапала ему что-то там. Араб утащил у него «Узи» и удрал.

Его потом поймали. Оказался такой же дурноватый, как этот сторож.

Вообще-то, это надо было придумать: никому не сообщить об арабе, пришедшем пешком и крутящемся около будки. И впустить его в будку, в прямое соприкосновение с собой…

Видимо, сказалась заводская привычка плотно соприкасаться с арабами.

Жадность до добра не доводит

Каждую ночь на завод приходил уборщик. В начале нашего знакомства он приходил в четыре утра, потом стал являться всё раньше и раньше. В конце моего пребывания на том заводе он приходил ещё до трёх. Шёл пешком от двери до двери. Были случаи, когда патруль промзоны подвозил его от ворот до завода – чтобы не морочить голову военным.

Он хотел успеть навести чистоту прежде, чем придут люди и начнут мешать. Убирал блестяще, вне конкуренции. Когда он заболевал или брал отгул, звали убирать кого-то другого и ругались: как грязно!

Уходил он в пять часов вечера. В середине дня немного спал в своей кладовке с вёдрами и тряпками.

Из разговоров постепенно выплывали сведения о нём. Трое детей. Жил в Бидии в съёмной квартире, платил 300 долларов в месяц (в Ариэле четырёхкомнатная квартира тогда стоила 400). Имел медицинскую страховку. Всё время интересовался, где бы купить новый мобильный телефон, часы, ботинки. Один раз попросил меня разобраться со своим расчётным листом. Я увидел его денежный расклад.

Зарплата 4000 шекелей в месяц. Подоходный налог с него брался полностью[1] – около 600 шекелей. Зато не брались налог на здравоохранение и взнос на социальное страхование. Каждый месяц он выплачивал ссуду заводу – 1200 шекелей. На остальные 2200 содержал семью.

На квартиру – 1050 шекелей в месяц. Что-то ещё на страховку. В общем, на текущие расходы семьи из пяти человек – около 1000 шекелей в месяц. Если только его жена не работала. Представляю себе, как ему стало легко дышать, когда кончились выплаты по ссуде.

Через несколько лет, когда я уже сторожил другой завод, мы ехали утром на работу и увидели у ворот промзоны, рядом с караулкой, новенький алый «Фольксваген». Сторож с того завода сказал, что это машина уборщика. Он его оставляет под надёжным присмотром, чтобы на стоянке у завода чего-нибудь не случилось. А ещё через полгода тот же сторож принёс новости о трудяге-уборщике.

Рабочие, оставлявшие одежду в раздевалке, стали замечать, что пропадает мелочь из карманов. По прошествии некоторого времени приняли меры. В раздевалке спрятали записывающую телекамеру. И засняли мужика за чисткой не того, чего надо. Сидит, бедняга, в арабской тюряге. А дома, в Бидии, ждут товарищи по работе, чтобы выразить своё … гм … негативное отношение к его поступку.

Обстрел рейсового автобуса

В один из летних дней случилось то, что, слава Б-гу, больше теперь не случается. Рейсовый автобус, выезжавший с дороги от Бейт-Арье на Транссамарийское шоссе, был обстрелян террористами. Аккурат на углу, образуемом этими дорогами, осталось от прорубленной скалы возвышение. На нём стояли террористы с «Калашниковыми» и палили в автобус. Это было третье нападение. Два предыдущих – на въезде в посёлок Имануэль – нанесли страшные потери. Убиты десятки мирных людей.

В этот раз сошло куда лучше. У нескольких пассажиров автобуса оказались при себе пистолеты. Они выскочили наружу и заставили убийц залечь, потерять преимущество стрельбы с высокого места. Но пистолеты против «калашей» - защита слабая. Солдаты успели вовремя, прогнали мерзавцев.

Наш дневной сменщик наблюдал это всё с противоположного склона, через дорогу. Расстояние было около километра, так что его «Узи» не мог помочь ничем. Одна из пуль бандитского автомата, пущенная по крутой траектории, попала в окно цеха и пробила изрядную дырку.

КПП Хауара

В канун Судного дня я опять был единственным евреем в отделении полиции. Вдобавок там разобрали все карабины. А опорный пункт гражданской охраны, где был ещё один, был заперт. Так что я был с одним личным пистолетом.

Меня послали в патруль по дорогам с двумя сержантами – друзами. Слегка покрутившись по посёлкам, мы поехали к Шхему. Там были дела у сержантов.

Ехали через огромную деревню Хауара. Её главная улица (она же кусок шоссе) тянется километра на три, если не больше. Вся она усажена магазинами, мастерскими, ресторанами. Но если посреди деревни попал под камни или ещё что-нибудь, удрать сложно: далеко до выезда.

Въезд на КПП Хауара. Фото с палестинского сайта

После деревни – КПП на въезде в Шхем. Он тоже называется Хауара. Несколько турникетов для проезда и прохода. К каждому турникету стояла очередь. Одних пропускали просто так, других отводили в сторону и проверяли.

Рядом стоял автобус, внутри которого установки для просвечивания подозрительных людей. Чем-то напоминает передвижной пункт флюорографии. Отдельное отделение для женщин; их досматривают девушки-военные.

Мои сержанты сказали, глядя на это, что изменилась мода. Раньше террористы-самоубийцы клали взрывчатку в пояс, а теперь в трусы.

Мы приехали на военную базу, сидящую рядом со Шхемом. Там есть все, кто заботится о безопасности в этом районе: армия, жандармерия («пограничная стража») и полиция.

В вагончике полиции была назначена встреча наших полицейских с полицейским из Шхема. По вопросу дорожной аварии в окрестностях Шхема с участием палестинского и израильского водителей. Надо было установить точную картину происшествия для страховых компаний и, возможно, принятия мер к виновнику аварии.

Поговорив, мои сержанты поехали на место происшествия. Поскольку у меня не было серьёзного оружия, меня оставили ждать на базе.

Почему к ним не приезжают?

Передача по телевизору. Араб с обидой говорит: «Мы приезжаем в Петах-Тикву, ходим везде. А почему к нам в Кфар-Касем никто не приезжает?».

Хозяин ресторана в Умм-эль-Фахм в той же передаче: «Каждого, кто приедет ко мне поесть, я накормлю самым вкусным обедом. Я обеспечу ему наилучшее обслуживание. А что будет, когда он уедет – за это я не отвечаю».

В общем, и тут евреи обидели. Не хотят получать камнем по башке, чем весьма оскорбляют своих арабских сограждан. И наносят им экономический урон.

Примечания

  1. Жители Израиля имеют льготы - скидки с подоходного налога.


К оглавлению.